Кубанская крестьянка Епистиния Федоровна Степанова отдала трем войнам девятерых своих сыновей. В разгар Гражданской, в 18-м году, старшего сына Александра расстреляли белые — за то, что семья помогала красным. В 39-м на Халхин-Голе погиб Федор Степанов. А Великая Отечественная извела всех братьев Степановых подчистую. Домой с осколком в ноге вернулся только Николай Степанов, но в 1963 году он все же умер от последствий ранений.
Дорога из хутора шла в гору, хорошо видно было, как сыновья уходили из дома: один, другой, еще один… Мать жила от письма к письму. «Скоро возвратимся в родные места. Заверяю вас, что буду бить оголтелую сволочь за родную Кубань, за весь советский народ, до последнего дыхания буду верен военной присяге, пока в моей груди бьется сердце… Мы закончим, тогда приедем. Если будет счастье», — писал с фронта младший Сашка. Дома его звали Мизинчик — самый маленький, самый последний. Счастья Мизинчику не досталось. Воевал он достойно, за личное мужество заслужил орден Красной Звезды. Но осенью 43-го ему, командиру отделения, пришлось вместе со своими бойцами оборонять от гитлеровцев Украинскую землю. На подступах к Киеву рота Александра Степанова отбила шесть мощных неприятельских атак. Седьмую он отбивал уже один. Позже подсчитали, что в одиночку он уложил 15 вражеских солдат и офицеров. А когда боеприпасы закончились, забрал остальных с собой, подорвавшись на последней гранате. Было Александру всего 20 лет. Посмертно за этот подвиг ему дали звание Героя Советского Союза.
Но легче ли от этого матери?
За несколько месяцев до брата, в июле того же 43-го, на Курской дуге был убит Илья Степанов. Танкисту Илье тоже досталось сполна: он был тяжело ранен еще в первые дни войны, в Прибалтике. Ранение было серьезным, Илья долго лежал в госпитале, долечивался уже дома, у матери. Оттуда — под Сталинград. Второе ранение, снова на госпитальную койку. Третье ранение — и снова на фронт. В четвертый раз судьба его уже не сберегла. В этом же, страшном для матери 43-м, зимой, фашисты расстреляли партизана Василия Степанова. Он воевал в Крыму, попал в плен. Но бежал, ушел в партизанский отряд. На задании его поймали, бросили в тюрьму. Бежать второй раз не удалось. Партизанил и Иван Степанов, но он сгинул еще в 42-м. Бежал из плена, скрывался у колхозников, потом ушел в отряд. Его расстреляли в Белоруссии. И совсем ничего не было известно о брате Павле, который без вести пропал в 41-м…
Траурный, черный платок Епистиния Федоровна не надевала. Ждала.
Но в феврале 45-го умер Филипп Степанов. 35-летний бригадир полеводов, крестьянская косточка, выращивавший такие урожаи, что ими даже в Москве хвастались на Всесоюзной выставке. Он не дожил до Победы нескольких месяцев. Скончался в немецком штрафлаге Форелькруг. «Жалей детей. Когда они вырастут, пусть жалеют тебя и бабушку», — писал он жене с фронта. Но детей своих он никогда больше не увидел.
Епистиния Федоровна до 93 лет жила в семье своей единственной дочери, воспитывала внуков и правнуков. История ее семьи была широко известна. Она первая среди советских женщин получила орден матери-героини. Маршалы присылали ей телеграммы. Ей посвящали стихи, книги, картины. А кинодокументалисты Карпов и Русанов сохранили ее материнский подвиг в фильме «Слово об одной русской матери».
И памятник, который поставили ей в Тимашевске, делали как раз на основе этого фильма. Так поразил скульптора кадр, в котором солдатская мать сидит на скамейке и ждет тех, кто никогда не придет.