Ейский городской центр народной культуры

19 августа родился Михаил Морозов (1870 — 1903) — промышленник, коллекционер западноевропейской и русской живописи, скульптуры. Литератор, автор трудов по западноевропейской истории, художественный критик, общественный деятель г. Москвы.

Старший сын известного московского купца Абрама Абрамовича Морозова и меценатки-предпринимательницы Варвары Алексеевны Морозовой (Хлудовой), старший брат коллекционера и мецената Ивана Абрамовича Морозова, муж знаменитой меценатки и хозяйки московского литературно-музыкального салона Маргариты Кирилловны Морозовой, отец Михаила Михайловича Морозова - учёного-шекспироведа и пианистки Марии Михайловны Морозовой. Потомственный почётный гражданин. Директор Товарищества Тверской мануфактуры, гласный Московской городской думы, почётный мировой судья, председатель купеческого собрания, коллежский асессор. Директор Русского музыкального общества.

В некрологе, опубликованном 14 октября 1903 года в газете "Московский листок" писалось: «М. А. Морозов, москвич, типичный по основной закваске, сохранивший в себе другие признаки и черты своей расы и среды... в то же время был носителем культуры, являлся ярким выразителем стремления к ней молодой купеческой партии Москвы... В его природе преобладали черты дилетантизма — отсюда его постоянные метания из стороны в сторону, отсюда его постоянные увлечения, постоянные поиски... Крупным про­мышленником и коммерческим деятелем он был, так сказать, лишь по праздникам, но никогда не увлекался этою стороною своей обязательной деятельности. Он горел искусством».

Михаил во всем был первым: первым из братьев женился, первым об­завелся собственным особняком, первым начал собирать. Человек он был неуемный, впечатлительный, честолюбивый, независимый, слишком горя­чо реагировавший на все явления в искусстве. Закончив историко­филологический факультет университета, напечатал на собствен­ные средства несколько исторических исследований. Затем попробовал себя на поприще художественной критики, однако его обзоры и театральные рецензии особого успеха не имели.

Следующей пробой пера стало занятие живописью, к которой, как и у брата, у него были способности. Довольно быстро поняв, что живописца из него не выйдет, Михаил увлекся коллекционированием. «Это было на­стоящее. Он страстно отдался собирательству», — ликовал художник Сер­гей Виноградов, друг еще со студенческих времен, взявший на себя роль кон­сультанта.

Понимание Михаила Абрамовича, утверждал Виноградов, «росло быстро»: за пять лет он купил 40 произведений европейских мастеров и около 50 русских. Супруга Маргарита Кирилловна вспоминала, что муж в живописи хорошо разбирался, много читал о ней и много видел.

Необходимый «коллекционерский набор» у Михаила Морозова имел­ся: образование, парадоксальность мышления, азарт... Молодой москов­ский богач натренировал «глаз» удивительно быстро. На знаменитых вос­кресных морозовских завтраках вскоре можно было встретить всю «живо­писную» Москву.

В шикарном особняке на Смоленском бульваре, где поселились молодые Морозовы, места для искусства было предостаточно. Внутри дом был очень причудливый. "Было смешение всех стилей: передняя была египетская, зала — вроде ампир, аванзала — помпейская, столовая — русская, еще ком­ната — мавританска", — вспоминала Маргарита Морозова.

Такое же сме­шение имен и жанров наблюдалось и в русской коллекции ее мужа. Пей­зажи вошедшего в моду Левитана соседствовали с «Ботаником» и «Голубятником» Перова, эскиз к «Видению отрока Варфоломея» Нестерова и «Три царевны подземного царства» Виктора Васнецова — с произведениями Михаила Врубеля. Михаил Морозов был среди первых собирателей ху­дожника: он приобрел у Врубеля «Гадалку», «Царевну-Лебедь» и большое панно «Фауст и Маргарита в саду». Для таких покупок требовались смелость, отвага и конечно же «нюх». Но гораздо решительней и смелей Михаил Абрамо­вич вел себя в Париже, где начал постоянно бывать, активно пополняя свою коллекцию.

Купленная у Врубеля «Царевна-Лебедь» была не менее эффектна, чем «Интимная феерия» Бенара. От девы-­птицы, у которой от человека лишь лицо и руки, невозможно было оторвать глаз. Картина пользовалась популяр­ностью, и Врубель ее неоднократно повторял. Художника вдохновил сце­нический образ его жены, певицы Надежды Забелы­-Врубель. Он исполнил эскизы декораций и костюмов для оперы Н. А. Римского­-Корсакова «Сказка о царе Салтане», поставленной в Частной опере Саввы Мамонтова, в которой Забела исполняла партию Царевны­-Лебеди.

За полутораметровое полотно художник просил 500 рублей, а уступил за 300. Если перевести рубли во франки, то сумма не дотянет до тыся­чи — Бенар обошелся Морозову в 15 раз дороже!

Михаила Морозова кидало от «бытописательского» жанра 1870­-х годов к модерну в его русском варианте. Он покупает «Голубятника» и «Ботаника» Василия Перова и эскиз к «Видению отроку Варфоломею» Михаила Нестерова (ничуть не хуже самой картины, украшающей залы галереи братьев Третьяковых). Ему достается изумительное полотно Виктора Васнецова «Три царевны подземного царства», написанное по заказу Саввы Мамонтова.

В 1899 году Морозов покупает у Василия Сурикова десять этюдов и эскизов к его главным живописным эпопеям — «Боярыня Морозова», «Взятие снежного городка», «Переход Суворова через Альпы в 1799 году» и «Покорение Сибири Ермаком». «Приобрел десять этюдов и эскизов Сурикова: нечто изумительное!» — делился Морозов в октябре 1899 года со страстным собирателем Ильей Остроуховым.

Ещё в детстве Морозов перенёс скарлатину с осложнениями на почки и сердце, но не берёг здоровье и не следовал рекомендациям врачей. По воспоминаниям жены, «когда доктора у него уже определили нефрит, он каждый день пил водку и закусывал её сырым мясом с перцем. На это было ужасно смотреть!» 22 сентября 1903 года у Михаила Морозова внезапно обострился нефрит. Из Берлина к нему был вызван терапевт профессор Лейден. 12 октября на 34-м году жизни Михаил Абрамович Морозов умер.