Имя Владимира Даля осталось в истории русской словесности в первую очередь как лексикографа и собирателя, хотя мало кто помнит сегодня, что полное собрание его сочинений, изданное в 1897–1898 годах, включает десять томов.
Это сто сорок пять повестей и рассказов, сборники «Солдатские досуги» и «Матросские досуги», статьи, очерки, рассказы для детей, а еще стихи и пьесы. Около тысячи сказок Даль передал Афанасьеву для знаменитых «Народных русских сказок»; записывал народные песни.
Современники знали его под псевдонимом Казак Луганский — а все потому, что именно в поселке Луганский Завод (позднее ставшим Луганском) 22 ноября 1801 года в семье заводского врача Иоганна Христиана (Ивана Матвеевича) Даля родился мальчик, которого назвали Владимиром.
Семья была необычной: в автобиографии Владимир Иванович пишет, что отца «вызвали в Россию по окончании двух или трех факультетов в Германии за ученость и знание языков» и предложили должность придворного библиотекаря. После нескольких лет в библиотеке Даль-отец снова отправился в Германию на учебу и возвратился в Петербург уже врачом.
Существует версия, известная нам в пересказе дочери Владимира Ивановича, что Иоганн посватался к девушке, а ее родители поставили условием получить медицинское образование. Правда, кажется, что дело не только в романтике: в России в то время была острая нехватка врачей, это просто практичное решение.
В тринадцать лет братьев Владимира и Льва Далей отдали в Морской кадетский корпус в Петербурге. Одновременно с Далями в корпусе учились будущий адмирал Павел Нахимов, будущий декабрист Дмитрий Завалишин. Кадетскую учебу Даль ненавидел, писал, что «замертво убил время до 1819 года и запомнил одни розги». Хотя самого Владимира не пороли, он был мальчиком послушным и смирным.
В 1819 году Даль выпустился из корпуса в чине мичмана и был приписан к Черноморскому флоту: судьба сделала очередной зигзаг и снова отправила его с севера — на юг, пересекать Россию.
В 1859 году Даль вышел в отставку и переехал в Москву — в доме Владимира Ивановича на Большой Грузинской теперь находится его музей. Только ближе к концу жизни, уже в 60 лет, он сосредоточился на «Толковом словаре живого великорусского языка» — к тому времени готовому лишь наполовину.